Как я была кастинг-директором

Когда мне предложили стать кастинг-директором сериала, я смеялась. Поймите правильно, когда ты никогда в жизни не имел отношения к кино, это все равно что попросить любого прохожего стать космонавтом. Но подумав, я приняла предложение и рассказала об этом лучшей подруге.

— Помни, на главную роль только через постель,— напутствовала подруга, которая давно в кинобизнесе.

Мне было обидно: за кого она меня принимала? Уж элементарные-то вещи я знала. Шутки шутками, но в дальнейшем мы столкнулись с другой разновидностью народного желания попасть в кино.

— Здравствуйте, вы снимаете сериал? Я бы мог выступить спонсором. У меня есть дочь. Я финансирую, а вы её снимаете в главной роли…

Но продюсер проявлял какую-то непрактичную принципиальность и настаивал, чтобы в сериале играли только профессионалы. Найти этих самых профессионалов и была моя задача. Задача усложнялась тем, что в Астане всего три театра (не считая театра оперы и балета) и небольшой факультет театра, кино и ТВ в национальном университете искусств. Если этого, на первый взгляд, кажется достаточно, то в дальнейшем мы периодически испытывали нехватку кадров. В сериале больше 100 персонажей (не считая массовки), половина из них должны быть казахоязычными, определенного возраста и типажа. Да и сами столичные актёры, не избалованные съёмками, имели мало опыта в кино. Редкие алматинские актёры, которые теперь живут в столице, имеют большое преимущество перед своими местными коллегами. Впрочем, на кастинг ходят и те и другие с большой надеждой. Кино в Астане снимают гораздо реже, чем в Алматы, поэтому возможность засветиться никто не упускает. Разница лишь в амбициях. Например, на роль отца главного героя требовался представительный взрослый мужчина. На кастинг пришел один из известных актёров, когда-то снявшийся в нашумевшем отечественном сериале. Он важно сообщил мне, что один его съемочный день стоит 800 долларов, а позже периодически звонил мне и трогательно снижал гонорар до половины.

Один съемочный день профессионального актёра в эпизодической роли стоит от 15 тысяч тенге и выше. Причём съемочным днём засчитается, даже когда актёр уже одет и загримирован, а съёмка не по его вине сорвалась.

Россияне, которые работали с нами на проекте, очень удивлялись таким ценам. В Москве в среднем гонорар эпизодника начинается с 300 долларов за съемочный день.

Между прочим, работать даже с профессиональными актёрами, у которых нет опыта в кино, не так-то легко. Как-то на роль отца главной героини приходил артист из оперного театра. По сюжету он должен был искреннее засмеяться. Смех в исполнении оперного певца звучал как хохот Мефистофиля, с тщательно артикулируемым: «Хо-хо-хо!», когда лицо неподвижно, а рот складывается в аккуратное «о». И как он не пытался, естественный смех ему не удавался. Театральные актёры чаще всего переигрывают, утрированно передавая эмоции. Если они удивляются, то выпучивают глаза и разевают рот. Если переживают, то заламывают руки и начинают метаться.

Мы очень долго искали одну из главных героинь. По сюжету она описывалась так: «Немножко поверхностная, помешанная на своей внешности, нуждается в постоянном движении, новых знакомствах, впечатлениях. Лёгкая, общительная». Когда я отправила это описание одной из претенденток, мне перезвонила разъяренная актриса:

— Что за роль проститутки вы мне предлагаете?! Да за кого вы меня принимаете! Я играю только серьёзные роли! Это мой принцип!

Самое интересное, что через месяц я получила от неё сообщение, где она спрашивала, ищем ли мы до сих пор актрису на эту роль и может она всё-таки попробует.

Быть кастинг-директором – это быть немножко волшебником. Ещё утром ты считаешь, что у тебя все под контролем: все актёры знают о времени съемок, им отправлен текст, никто не забыт, день не предвещает ничего необычного, как звонит один из эпизодников. Больше всего я ненавидела моменты, когда видела, что мне звонит актёр. Это гарантированно означало, что будут какие-то проблемы. И конечно, он сообщает, что проснулся и не может говорить, потому что горло заложило, температура, сопли и прочие дела. А до съемок остался час. И у тебя, как в фильмах о бомбах, есть всего 60 минут, чтобы найти другого актёра, который бы а) хорошо играл б) был свободен в) мог быстро приехать г) нравился режиссёру. О том, чтобы перенести съёмки сцены не могло быть и речи. Съемочная группа работала как часы, а сбить этот механизм отсутствием актёра – это все равно что пойти против поезда.

Иногда капризными могут быть самые неожиданные люди. Больше всех мне пришлось носиться с гастарбайтерами-таджиками с местной стройки, которых попросили сыграть самих себя в крошечной сцене. Они недовольно смотрели на съемочную группу, им всё время было жарко, они хотели пить, есть, внимания и денег. Черт возьми, да Джей Ло по слухам ведёт себя куда скромнее!

Мало кто задумывается, когда смотрит кино, откуда берётся массовка. На людей, снующих на заднем фоне, почти никто не обращает внимания, но именно они придают жизнь кадру. Пока главные герои ссорятся, мирятся и выясняют отношения, массовка усиленно работает. Немного статистики: в 14 сериях нашего сериала «Ничего личного» снялось около тысячи человек. Найти тысячу взрослых, свободных людей в Астане, готовых работать по 12 часов в будние дни за небольшие деньги – это тоже работа кастинг-директора и его ассистентов. И хорошо, если требовалась массовка в качестве прохожих на улице или посетителей кафе, можно было набрать кого угодно: пенсионеров, подростков, домохозяек. Сложнее, когда нужно было найти за несколько часов 40 человек гламурной и красивой молодежи, которые бы изображали посетителей модного клуба в 8 утра в понедельник.

Когда мы уже начали снимать сериал, сценаристы все ещё дописывали несколько последних серий и они поступали уже во время съемок. Каждый раз, когда я брала в руки свежий сценарий, у меня замирало сердце: кого на этот раз придумали эти дьяволы пера? И, конечно, они никогда не подводили. Я представляла себе, как сидя в уютной квартирке, сценаристы потягивались и отпивали чай, а потом один говорил: «А может, добавим сцену, где дело происходит на стадионе, многотысячная толпа ликует, выбегает футбольная сборная, стайка болельщиц, военный оркестр, балетная труппа, спецназ и младшая группа детсада?», «Да, можно», — флегматично соглашается второй. Потому что только с такой фантазией можно было придумать реальную сцену в сериале, где появляются 8 ниндзя и 5 невест.

И пока вся съемочная группа ухахатывалась над шутками в сценарии, я садилась за телефон и обзванивала знакомых ниндзя.

Отдельного упоминания стоит поиск гея-стилиста, по сюжету работающего со звездой, которую сыграла певица Луина. Режиссёр поставил задачу: нужен настоящий гей-стилист для полного реализма. Как назло, самых ярких представителей этой профессии в этот период не оказалось в городе. До полуночи я вела переговоры с несколькими стилистами, не решаясь им прямо сказать, что они должны быть откровенными гомосексуалистами в кадре, обходясь эвфемизмами типа «нам нужен кто-то вроде казахского Влада Лисовца», «такой красивый и гламурный мужчина с манерным голосом». В итоге на съёмки пришли двое: знакомый гомосексуалист-автослесарь (которому я позвонила уже от безысходности) и гетеросексуал-стилист.

За время проекта я совсем перестала быть стеснительной. Бесцеремонно разглядывая незнакомых людей на улице или в помещениях, я сразу брала быка за рога: «Здравствуйте, меня зовут Мадина, я кастинг-директор сериала, хотите сниматься в кино?» Так в нашем сериале небольшие роли сыграли несколько моих соседей, которых я поймала в лифте, мужчина из очереди в супермаркете, рабочие, которые выносили строительный мусор, бабушка, которая выходила из подъезда и собиралась в собес и множество других людей. Поверьте, для того, чтобы попасть в кино – иногда просто нужно встретить своего кастинг-директора.